Егерь - Страница 63

– Думаете, они заранее были в курсе?

– Подозреваю, – хмыкнул мой начальник. – Поэтому и хочу знать, о чем командир с безопасником за закрытыми дверями беседовать будут.

Это он хорошо придумал, сам бы я в жизни не допетрил. Петрович сейчас наши уши, считай, идеальный шпион. У Линдеманна подготовка специфическая, он, если и подумает о прослушке, нейтрализовывать будет стандартные средства. А у нас живой микрофон с ушами-локаторами. ППМ в пассивном режиме фиксирует излучение мозга, с радиочастотами не работает, так что аппаратура безопасника передачу данных не выявит. Все, что слышит мой питомец, фиксирует приемо-передающий модуль, который, в свою очередь, по радиоканалу перегоняет информацию в коннектор и далее в баллистический комп. Но, что характерно, все это происходит вне пределов брифинг-зала. Лишь бы подозрительный Линдеманн кота не выгнал. Но здесь уже приходилось полагаться на удачу да природное обаяние Петровича.

Лифт легким толчком в ноги известил нас, что достиг точки назначения. Мы с майором выбрались из кабинки и не торопясь направились в медблок, где нас уже ждали специалисты с техникой. Стандартная процедура много времени не заняла, так что освободились мы меньше чем через час. Исаев постоянно находился рядом, контролируя действия медиков, поэтому мнемосканирование прошло без эксцессов и неприятных последствий. Вряд ли бы мне удалось отделаться так легко в одиночку: в боксе торчали целых два лаборанта из службы безопасности, а вход караулила пара облаченных в черное бойцов. Но авторитета майора хватило, чтобы уберечь меня от неприятностей.

Выбравшись из медицинского блока, разошлись. Начальник отправился в расположение Охотников – выдавать цеу участникам миссии, а заодно поговорить и поделиться впечатлениями. Я же вернулся в каюту и завалился на кровать. Сон не шел, я беспрестанно ворочался и представлял всяческие ужасы, неизменным участником которых был главный безопасник. Помучившись около часа, я плюнул на отдых, вышел из жилого блока и загрузился в лифт, который унес меня в биолабораторию. Там я намеревался посидеть за компом и поискать свежие данные в локальной сети, благо кое-какие навыки по несанкционированному доступу к информационным ресурсам у меня были.

Однако претворить идею в жизнь не удалось – проходя по коридору, я услышал странные звуки, весьма напоминавшие глухие всхлипы. Доносились они из дальнего бокса, где обычно работала Галя. Интересно, что она в такое время тут делает, рабочий день-то уже кончился… Хоть мы и были с ней до сих пор на ножах, но оставить без внимания явные признаки девичьего горя я не сумел – ноги сами принесли меня к двери лаборатории. Она оказалась открыта, и я неслышно шагнул в помещение. Галина сидела в кресле, склонившись над терминалом, и плечи ее подозрительно сотрясались. Точно, бьется в рыданиях. Интересно, по какому поводу? Не решаясь подойти ближе, чтобы, не дай бог, не испугать, я деликатно постучал по пластиковой створке. Звук получился глуховатый, но девушка моментально на него среагировала – резко обернулась и уставилась на меня зареванными глазами.

– По какому случаю сырость? – поинтересовался я, по мере сил изобразив приветственную улыбку. – А? Галина Юрьевна?

Та вдруг смешно сморщила мокрые щеки и поспешила закрыть лицо ладонями. Плечи ее затряслись еще сильнее, а всхлипы стали перемежаться шмыганьем носа. Блин, истерика у нее, что ли? И чего делать? Я осторожно приблизился к рыдающей девушке, приобнял за плечи – все в пределах приличий, никаких поползновений! – и попытался успокоить, нашептывая на ушко всякую ерунду, как, бывало, моя мать делала. В детстве прокатывало.

Сработало и сейчас. Галя вдруг обмякла, обхватила мои руки мокрыми от слез ладошками, прижала к себе. Положила голову на плечо. Я стоял, не решаясь шевелиться, хотя поза была отменно неудобная и уже начала ныть натруженная за день поясница. Ладно, потерплю. Главное, что краса-девица перестала реветь в три ручья, вон всего лишь изредка всхлипывает. Даже носом уже не шмыгает. Подчиняясь наитию, я легонько прикоснулся губами к ее шее. Она, против ожидания, не отстранилась и даже не дернулась. Лишь запрокинула голову, чтобы мне было удобнее. Я намек понял и начал действовать смелее. Через некоторое время она ответила сама – высвободилась, развернулась на кресле и нашла губами мои губы. Я хмыкнул про себя – сбылась мечта идиота! – и отдался естественному течению событий.

Примерно через час я осознал, что лежу на узком диванчике в крохотной комнате отдыха при лаборатории. Галя разместилась рядом, удобно устроив рыжеволосую головку у меня на груди, и лениво перебирала пальцами довольно скудную растительность, украшавшую мой торс. Что поделать, я не альфа-самец, брутальностью и волосатостью организма никогда похвастаться не мог. Брал другим. Мы были целомудренно укрыты по-казенному серым покрывалом с дивана, а по всей комнате валялась разбросанная одежда.

– Доволен? – спросила вдруг Галина, больно зажав в пальцах клок моих волос. – Воспользовался временной слабостью девушки? Тебе хоть понравилось?

Я задумался на секунду и ответил сразу на все три вопроса:

– Да.

– Чего «да»?! – возмутилась Галя. – Признаешь, что воспользовался?

– Угу.

Та вместо ответа выдернула зажатые в пальцах волосы, заставив меня скривиться от боли.

– Вот тебе, негодяй! – поспешила она пояснить жестокий поступок. – За цинизм. Я-то, дура сопливая, думала, что ты в джунглях сгинул! А ты взял и приперся целый и невредимый! И как я должна была поступить?!